Неточные совпадения
— А, как это мило! — сказала она, подавая
руку мужу и улыбкой
здороваясь с домашним человеком, Слюдиным. — Ты ночуешь, надеюсь? — было первое слово, которое подсказал ей дух обмана, — а теперь едем вместе. Только жаль, что я обещала Бетси. Она заедет
за мной.
Она
поздоровалась с ним на французском языке и сунула в
руки ему, как носильщику, тяжелый несессер.
За ее спиною стояла Лидия, улыбаясь неопределенно, маленькая и тусклая рядом с Алиной, в неприятно рыжей шубке, в котиковой шапочке.
Отца мы застали живым. Когда мы
здоровались с ним, он не мог говорить и только смотрел глазами, в которых виднелись страдание и нежность. Мне хотелось чем-нибудь выразить ему, как глубоко я люблю его
за всю его жизнь и как чувствую его горе. Поэтому, когда все вышли, я подошел к его постели, взял его
руку и прильнул к ней губами, глядя в его лицо. Губы его зашевелились, он что-то хотел сказать. Я наклонился к нему и услышал два слова...
Снова началось что-то кошмарное. Однажды вечером, когда, напившись чаю, мы с дедом сели
за Псалтырь, а бабушка начала мыть посуду, в комнату ворвался дядя Яков, растрепанный, как всегда, похожий на изработанную метлу. Не
здоровавшись, бросив картуз куда-то в угол, он скороговоркой начал, встряхиваясь, размахивая
руками...
Он вошел в гостиную и
поздоровался с гостями
за руку, как человек, привыкший к заводским порядкам.
И,
поздоровавшись с Н.П. Кичеевым, подошедший человек, очень похожий на писателя Писемского, сел
за стол и протянул мне
руку...
Они и теперь приходили к моему хозяину утром каждого воскресенья, рассаживались на скамьях вокруг кухонного стола и, ожидая хозяина, интересно беседовали. Хозяин шумно и весело
здоровался с ними, пожимая крепкие
руки, садился в передний угол. Появлялись счеты, пачка денег, мужики раскладывали по столу свои счета, измятые записные книжки, — начинался расчет
за неделю.
Красивый адъютант,
поздоровавшись, попросил Хаджи-Мурата сесть, пока он доложит князю. Но Хаджи-Мурат отказался сесть и, заложив
руку за кинжал и отставив ногу, продолжал стоять, презрительно оглядывая присутствующих. Переводчик, князь Тарханов, подошел к Хаджи-Мурату и заговорил с ним. Хаджи-Мурат неохотно, отрывисто отвечал. Из кабинета вышел кумыцкий князь, жаловавшийся на пристава, и вслед
за ним адъютант позвал Хаджи-Мурата, подвел его к двери кабинета и пропустил в нее.
Войдя мягкими, поспешными шагами в гостиную, он извинился перед дамами
за то, что опоздал,
поздоровался с мужчинами и подошел к грузинской княгине Манане Орбельяни, сорокапятилетней, восточного склада, полной, высокой красавице, и подал ей
руку, чтобы вести ее к столу.
Все встали и по очереди
за руку поздоровались с ним. Иван Матвеевич пригласил его на тахту, но он, поблагодарив, сел на стул у окна. Молчание, воцарившееся при его входе, очевидно, нисколько не смущало его. Он внимательно оглядел все лица и остановил равнодушный взгляд на столе с самоваром и закусками. Бойкий офицер Петроковский, в первый раз видевший Хаджи-Мурата, через переводчика спросил его, понравился ли ему Тифлис.
— Я не лягаюсь, Ардальон Борисыч, а
здороваюсь с вами
за руку. Это, может быть, у вас на родине
руками лягаются, а у меня на родине ногами лягаются, да и то не люди, а с позволения сказать, лошадки.
Поздоровался я с ней, идя с кладбища, как будто обрадовалась, а отец, держа её
за руку, хрипит мне...
«Ну, Алеша, — сказал он, — бери жену
за руку и веди ее
поздороваться с дворовыми и крестьянами: ведь все хотят видеть и поцеловать ручку у своей молодой барыни…
Мы сидели
за чаем на палубе. Разудало засвистал третий. Видим, с берега бежит офицер в белом кителе, с маленькой сумочкой и шинелью, переброшенной через
руку. Он ловко перебежал с пристани на пароход по одной сходне, так как другую уже успели отнять.
Поздоровавшись с капитаном
за руку, он легко влетел по лестнице на палубу — и прямо к отцу.
Поздоровались. Оказались старые знакомые.
В тот же день вечером у него был Михаил Аверьяныч. Не
здороваясь, почтмейстер подошел к нему, взял его
за обе
руки и сказал взволнованным голосом...
Рассудина,
здороваясь, рванула его
за руку и, не снимая пальто и шляпы, вошла в кабинет и села.
Литвинов смутился… однако сел возле нее,
поздоровался, улыбнулся: и она безмолвно ему улыбнулась. Она поклонилась ему, когда он вошел, поклонилась вежливо, не по-дружески — и не взглянула на него. Он протянул ей
руку; она подала ему свои похолодевшие пальцы, тотчас высвободила их и снова взялась
за книжку.
— Много настреляли? — спросил Саша, тоже улыбаясь и
за руку здороваясь с Соловьевым, которого еще не видал.
За ним шли его секунданты, два очень молодых офицера одинакового роста, Бойко и Говоровскнй, в белых кителях, и тощий, нелюдимый доктор Устимович, который в одной
руке нес узел с чем-то, а другую заложил назад; по обыкновению, вдоль спины у него была вытянута трость. Положив узел на землю и ни с кем не
здороваясь, он отправил и другую
руку за спину и зашагал по поляне.
Дня через три после пикника к Надежде Федоровне неожиданно пришла Марья Константиновна и, не
здороваясь, не снимая шляпы, схватила ее
за обе
руки, прижала их к своей груди и сказала в сильном волнении...
Две старшие,
поздоровавшись с хозяйкою, тотчас же адресовались к моему герою и адресовались так провинциально, с такими неприятными и странными ужимками, что Хозаров совершенно сконфузился и, сделав сколько возможно насмешливую улыбку, пробормотал несколько слов и ретировался в залу; но и здесь ему угрожала опасность: Антон Федотыч схватил его
за обе
руки и начал изъявлять — тоже весьма глупо и неприлично — восторг, что с ним увиделся.
Антрепренеры в нем заискивали, чтобы узнать, в каком духе я проснулся сегодня…
за руку с ним
здоровались.
Посетители рассыпались в благодарностях и пошли к буфету пить водку. Оба они считались в ресторане почетными гостями, «дававшими хорошо торговать». Они
поздоровались с хозяином
за руку и заговорили с ним вполголоса. Славянов-Райский понял, что речь шла о нем. Притворяясь углубленным в «Новое время», он ловил привычным ухом отрывки фраз, которые шепотом говорил хозяин, наклоняясь через стойку...
И все, точно знакомые, с ней говорят,
за руку здороваются, расспрашивают.
В три часа ночи, когда все были уже пьяны, в кабинет вошел драгун. Он был бледен и возбужден. Ни с кем не
здороваясь, он подошел к Ильке, взял ее
за руку и отвел в сторону.
Катя чувствовала, — всем стало враждебно-смешно, что она
поздоровалась с Гребенкиным
за руку.
Из Одинцова поехал в Каменку. Там хозяйничал мамин брат, дядя Саша, а в отдельном флигеле жила бывшая владелица имения, „баба-Настя“ — сестра бабушки, моя крестная мать, добрая и простая старушка с умными глазами. Тут-то уж, конечно, можно и нужно было расцеловаться с нею по-хорошему. Но я обжегся на молоке, губы еще были в пузырях. И я
поздоровался с нею —
за руку! Пожал
руку. Видел ее огорченные и удивленные глаза и понял, что опять сделал глупость.
Лакеи самым существом своей работы поставлены в унизительное положение, — а Толстой, в этих условиях их работы, демонстративно
здоровается с ними
за руку, вызывая в них только смущение и конфуз.
Камера помещалась в усадьбе мирового судьи, в одном из флигелей, а сам судья жил в большом доме. Доктор вышел из камеры и не спеша направился к дому. Александра Архиповича застал он в столовой
за самоваром. Мировой без сюртука и без жилетки, с расстегнутой на груди рубахой стоял около стола и, держа в обеих
руках чайник, наливал себе в стакан темного, как кофе, чаю; увидев гостя, он быстро придвинул к себе другой стакан, налил его и, не
здороваясь, спросил...
Лизавета Петровна поразила меня! Я схватилась
за ее
руку и впилась в нее глазами, точно желая взять у нее, занять хоть на минуту ее душевную силу. Она пошла прямо к одной из женщин, сидевших на диване, к самой красивой; подошла, назвала ее по имени,
поздоровалась, села рядом с нею и заговорила как ни в чем не бывало.
Гиршфельда ждали каждую минуту.
За ним была послана карета. Наконец он приехал. Не успел он приехать,
поздороваться с женой и присутствующими, как в комнату влетел запыхавшийся князь Владимир. В
руках он держал ящик с сигарами.
Но свободно входили новые офицеры, осматривали, переговаривались. Один, очевидно знакомый,
поздоровался с приставом
за руку. И Люба уже кокетничала с офицерами.
За обедом последовал бал, на котором в блестящей свите прошел герцог, и опять уже не раз, а два раза поцеловал
руку Гелии, —
здороваясь и прощаясь, — и сидел с ней одной пять минут в уединенной маленькой гостиной, из которой, по принятому этикету, в эти минуты все вышли.
Государь
поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз
за руку старика, пошел с ним в зàмок.